Как-то я жил в небольшом городке на границе с Шотландией. Каждый день читал местную прессу по утрам. Для себя сразу отметил, что для статей о каждом погибшем или раненом солдате в Ираке или Афгане в газетах было отведено немало разворотов, большой процент от всего объема выпуска. Рассказывали о человеке, о семье, о биографии, о знакомых, выкладывали фотографии и слова близких и друзей. И вдруг из безличного ряда ничего не значащих статистических потерь перед глазами вставала судьба человека, он становился знакомым, и ко всему происходящему невольно люди относились уже по-другому, менее цинично, что ли. Война вдруг становилась твоей и была под боком. И более мягко друг к другу относились и люди в повседневной жизни, ощущая себя смертными и понимая, что никто не застрахован.

У нас такого в стране нет.

Все, что многие знают на сегодняшний день из СМИ, что одна из погибших на днях была повар из Госдумы, и в ЖЖ люди пишут о гибели своего друга. Что мы помним после войны в Осетии, кроме политики? Из войны в Осетии, например, в моей памяти прочно остались лишь судьбы Максима Пасько и Дениса Ветчинова, благодаря работам Вадима Речкалова и Сергея Говорухина.

Понимаю, что все дальше прозвучит очень наивно, но все же.

Я хочу, чтобы помимо приказа «Стоп колеса», как бывает при угрозе, был и приказ «Стоп СМИ». И на какое-то время или хотя бы в дни траура в стране перестали говорить о текущих проблемах, политике, о рутине, ипотеках, рекламе, попсе, философии, аналитике, сплетнях, бытовухе, отдыхах, митингах, распиле бабла, и т.д. и т.п., а чтобы хотя бы в это время были только и только рассказы о КАЖДОМ ПОГИБШЕМ и РАНЕНОМ на всех наших последних и продолжающихся войнах, от терактов и инвалидности. Во всех СМИ и только об этом. По каждой ТВ-программе 24  часа в день траура часами подряд. Чтобы каждая газета вышла с таким вот мартирологом на все полосы в издании. Только с разрешения близких, безусловно. Чтобы журналисты центральных СМИ поработали, коли это их работа, и сделали именно такие выпуски. Остальным – «Стоп СМИ».

Чтобы вспомнили каждого: чем жил, как жил, о чем думал, как человек погиб, как ранило, что делает теперь выживший. Чтобы сводки не были безличными. Вдруг тогда придет осознание, сколько и каких людей мы теряем на этих проклятых войнах. Может, перестанем жить по принципу «моя хата с краю».

Мне кажется, что такие вещи сделали бы больше для гражданского сознания, чем все, что мы пишем, о чем рассуждаем или бессильно молчим. Хоть что-то зашевелится в душах и что-то изменится.